Россия / достопримечательности / Достопримечательности Москвы / Арбатские переулки

Арбатские переулки

Покамест только через забор, но все же можно разглядывать скверно отреставрированный собственный дом Константина Мельникова, великого модерниста-архитектора, - памятинк, уникальный не только для Москвы. Шестиугольные соты-окна - наиболее рациональный про­ем, чтобы пропускать свет, выяснял архитектор. В простран­стве, образованном двумя сомкнутыми башнями-цилиндрами, в обнимающе круглых стенах, Мельников, проектировавший много коллективного жилья, последовательно применил принципы коммунистического общежития. Члены семьи, без различия пола, имели общую спальню, ширмы представ­ляли пережиток, но допускались в переходный период. По­томки гения перессорились из-за наследия, и недавно до-лет­ний сын, Виктор Константинович, объявил, что дом и ар­хив у него наследует государство, никто больше, при усло­вии, что будет создан музей.

Живы особнячки. Проходя такой, того и гляди спотк­нешься о его корень. В доме по Малому Власьевскому, 2/18, за невзрачным забором жил композитор Танеев, учитель Скрябина и Рахманинова. В гостях у него бывали биолог Тимирязев, критик Стасов и живописец древней Москвы Аполлинарий Васнецов. На территории двора №14 по Боль­шому Власьевскому стоял дом Яковлева, отца Герцена. Здесь революционный демократ провел детские и юношеские го­ды и после вспоминал: «Вообще, в Москве жизнь более де­ревенская, чем городская, только господские дома близко друг от друга». О том же известная картина Василия Поле­нова «Московский дворик» из Третьяковской галереи - кон­кретнее, арбатский дворик: на заднем плане с фотографи­ческой точностью изображена церковь Спаса Преображе­ния на Песках (Спасопесковский пер., 4)- Старый Арбат выкорчевывают на глазах - строят здесь много, здесь мож­но: если не железобетонные перекрытия у дома, сносить его разрешается; и сносят. Б.Власьевский, 14, «подлежит капитальному ремонту и реконструкции»: теперь на месте этого двора может оказаться что угодно.

Но еще можно, свернув с шумного Арбата в сторону Пре­чистенки, едва не оглохнуть от тишины. После бетонно-серых джунглей Нового Арбата - другой масштаб и цвет дру­гой, светлый, песочный... Расслабившись, попадаешь в очень московское искривленное пространство, представление о ко­тором получал каждый, кто хоть раз пробовал пройти арбат­скими переулками «прямо куда-нибудь». «Прямо» не выхо­дит: шел на Гоголевский - вышел снова к Арбату, шел на Пре­чистенку - попадаешь на Гоголи. Ориентиром может послу­жить высотка мида, которую видать отовсюду, а источник чертовщины известен: им является фигурирующая в чехов­ской «Страшной ночи» церковь Успения на Могильцах, у которой несколько переулков сворачиваются в узел. Церковь действительно Успения и действительно на Могильцах; око­ло Мертвого переулка, названного в честь домовладельца Мертваго и лишь впоследствии переименованного в Пречистинский; Чехов выдумал только дом чиновника Трупова. Ус­пение отмечает половину пути до Пречистенки.