Россия / достопримечательности / Достопримечательности Москвы / За пределами исторического центра

За пределами исторического центра

От Коломенского до Кусково - день пути. С эскортом и на санях. Если ле­том, то все равно на санях, потому что, во-первых, почетнее, чем на колесах, а во-вторых, чудовищные дороги. К вече­ру монаршая особа прибывала из загородной резиденции в Кремль.

Сейчас это расстояние преодолевается менее чем за час: пятнадцать минут вразвалочку до метро, в метро пятнад­цать минут и примерно еще столько от метро до музея - не центр, конечно, но рядом, всего две остановки от кольце­вой. Сейчас всякий, кто теряет менее чем полдня, чтобы оказаться в центре Москвы, - уже москвич. Прописка, во всяком случае, у него московская. Полдня теряли и пятьсот лет назад, но вместе со скоростью и расстояния тоже вырос­ли. В одной остановке от кольца - старинная граница, Камер-Коллежский вал, еще в 20 веке включавший Москву це­ликом, а также его заставы - Серпуховская, Рогожская, Твер­ская - и валы: Серпуховской, Рогожский, Бутырский, Прес­ненский, Семеновский. Грандиозный, необозримый город из свидетельств европейских путешественников 17 века -он еще меньше.

Окруженная спальными районами, совершенным подо­бием слобод-деревень, составлявших Москву пятьсот лет назад, в мегаполисе жива старинная не - Москва. Бывшие при­городы, усадьбы, боярские вотчины и парки - до них рукой подать; словно монету, завалившуюся за подкладку, их вдруг замечает современник, подобно герою Венички Ерофеева мчащийся куда-то по своим делам: «Кусково! Мы чешем без остановки через Кусково! По такому случаю следовало бы мне еще раз выпить, но уж я лучше сначала вам расскажу».

Оказавшись в 1 787 году вместе со свитой императрицы в Кускове, французский посланник Сегюр увидел аллеи, усыпанные свежесрезанными цветами. Услышал салют 20-пушечного корабля на Большом пруду. Ел с золотых тарелок. После смотрел в театре балет - и восхитился костюмами и труп­пой. Решил, что принимает их в Кускове никак не меньше чем венценосная особа. И ошибся: Петр Борисович Шереметев Романовым хоть и родня (дальняя), но все же никак не вен­ценосная особа. Даже без претензий на венец - простой, так сказать, русский граф.

Наследник первого русского графа и фельдмаршала, «Шереметева благородного» пушкинской «Полтавы», Петр Борисович французов на дух не переносил и был первым противником всяческих галлицизмов. С другой стороны, он был почтительным сыном, собирал в Кускове портрет­ную галерею отцовских соратников. И зарубежные моды, по примеру птенцов гнезда Петрова, усваивал хорошо. Поэто­му «летний увеселительный дом» в Кускове заказал по последнему слову европейского искусства. Именно европейского - есть в Кускове немножко французского, немнож­ко голландского.